Китайцы знают толк в хорошей музыкеЕ. Альбац― Добрый вечер. Уже через 11 дней начнутся 3-дневные выборы в ГД. И сегодня вместе с моими гостями: политологом, экономгеографом Дмитрием Орешкиным. Специалистом по выборам Александром Кыневым. Его доклад про особенности конкуренции 2021 как раз сегодня выпустил фонд «Либеральная миссия». И политик Юлия Галямина. Говорить мы будем сегодня о стратегии электорального поведения. Чем кончится 2021 год, а точнее 3-дневное голосование 17-19 сентября? А. Кынев― Я думаю, что «Единая Россия» по итогам выборов, невзирая на все, получит большинство. Будет ли оно конституционным – сегодня никому неизвестно. Она выиграет львиную долю округов, о чем мы писали в наших докладах. То есть не менее 180 округов я думаю. По партийным спискам все будет гораздо хуже. По крупным регионам типа Москва «Единая Россия» выступит очень слабо. По региональным парламентам картина будет гораздо более пестрой. И успехов у оппозиции будет гораздо больше. У нас на ГД в списке 14 партий (на данный момент 15)*, а на региональных выборах в среднем – 7. То есть в два раза меньше. Это означает, что разбиение голосов меньше, шансов у оппозиции, в том числе не парламентской в два раза больше. Д. Орешкин― Я думаю, будет нанесен серьезный удар по тому, что называется легитимность выборов. К ним еще меньше останется уважения. Я думаю, я согласен с Александром, «Единая Россия» наберет половину голосов точно. Это тут по определению что называется. Наберет ли конституционное большинство – вопрос спорный. Но это совершенно неважно, потому что с технической точки зрения ЛДПР что ли не поможет своими голосами или «Справедливая Россия». Или те же коммунисты. Но вопрос в символике. Путину и «Единой России» надо побеждать убедительно и с большим отрывом. Боюсь, что этого не получится или надеюсь. Но я бы сказал, что эти выборы запомнятся тем, что станет более яркой и разнообразной региональная палитра. Потому что в разных местах будут разные выборы. И там будет совсем не так гладко, как кажется. Плюс, конечно, продвинутые регионы и «Единой России» в очередной раз покажут свое пренебрежительное отношение.Е. Альбац― Александр Кынев, вы в своем докладе, который полностью называется «Особенности конкуренции 2021. Итоги выдвижения, регистрация кандидатов и партийных списков на региональных и федеральных выборах 19.09.2021». Так вот вы пишите, цитата: «Возникла ситуация порочного круга, когда система воспроизводит сама себя, гарантируя участие в выборах только тем, кто уже находится внутри нее и делая фактически невозможным участие в выборах новых политических игроков, только как если по инициативе самой власти, но не по инициативе самих граждан». То есть все-таки это выборы без выбора?А. Кынев― Это выборы. Они не свободные в том смысле как мы привыкли в демократических странах. Но нельзя сказать, что выбора нет. Просто возникла ситуация, когда есть круг привилегированных политических сил, это 4 парламентских партии в любом случае. Плюс те, кто имеют дополнительные льготы. У них возможностей поменьше. И…кандидаты. Те, кто не был поражен в правах, конечно, пытались выдвинуться от них в первую очередь. По федеральным выборам картина и так ясна, а по региональным цифры из этого же доклада. Если взять всех кандидатов, выдвинутых по одномандатным округам, в региональные парламенты, то на долю 4-х парламентских партий приходится 71%. Если взять зарегистрированные – 77. Это означает, что на все остальные партии независимых кандидатов приходятся оставшиеся 22. Самый жесткий отсев – это независимые кандидаты.Д. Орешкин― Во-первых, понятно, что то, что у нас называется выборами, в европейском смысле слова выборами не являются. То есть это не механизм экзамена, который принимает население от элит. Но это механизм экзамена, который региональные элиты держат перед федеральной властью. Кто как сможет обеспечить на своей территории голосование. Это первое. И второе – тест для той же власти того, насколько она эффективно контролирует внутреннюю политику. И участвовать в этих выборах мне кажется, есть смысл из двух соображений. Первое – власть считает, что должна быть монополия. И эта монополия должна принадлежать Кремлю. Кремль разрешает, не разрешает. Кремль снимает, Кремль сажает. И Кремль считает. Грубо говоря. И тут появляется вдруг альтернативный центр влияния. Маленький, но довольно интересный. Называется – «умное голосование». Именно поэтому власть так и тревожит. На самом деле «умное голосование» это не про то… Я хочу сказать, в чем смысл. Смысл в том, удастся сохранить абсолютно монопольную модель, когда все в одном месте решают и когда главный избиратель у нас Владимир Владимирович Путин и ему избиратели что-то обещают, перед ним они заискивают, заглядывают в глаза. А не перед 110 миллионами российских избирателей. Или появляется другой альтернативный центр, который может вмешаться и нарушить эту монополию. Это первый резон. А второй резон – это опять же понятие легитимности. Все-таки до сих пор у нас большинство, а большинство поддерживает Путина, из этого надо исходить. Около 60% скорее склонны поддерживать Владимира Владимировича Путина. Вдвое меньше склонны поддерживать «Единую Россию». Или даже почти уже скоро втрое меньше будет. Но я говорю о том, что если эти выборы будут некрасивыми, а они скорее всего такими будут, то для Кремля это опять же… И фальсификации, и недоверие, и вообще отношение ко всей этой процедуре. То кремлевские политтехнологи будут иметь бледный вид. Мы участвуем в споре или конкуренции или электоральных играх элит. Мы являемся здесь ресурсом с очень небольшим объемом. Но если этим ресурсом не пользоваться, то элиты будут прекрасно себя чувствовать и воспроизводить себя столько, сколько надо. Поэтому мне кажется надо прийти проголосовать согласно стратегии «умного голосования» или наконец испортить бюллетень. Кстати говоря, люди очень глубоко заблуждаются. Они почему-то считают, что испорченный бюллетень не считается. А он считается.Ю. Галямина― Ну конечно имеет смысл голосовать просто потому, что любая активная позиция всегда что-то меняет. Пассивная позиция не меняет ничего. И просто ты отдаешь свои возможности в руки тех людей, которым ты не доверяешь. Поэтому участие в выборах важно для того, чтобы понимать, что ты гражданин и что ты пытаешься что-то изменить. Конечно очень маленький диапазон возможностей. Но они есть и уже тут назвали некоторые. Не будем на этом останавливаться. Но есть такие округа, где реально есть кандидаты. Например, завтра Земский съезд выдвигает список кандидатов, которые поддержали муниципальную реформу и предложение Земского съезда связаны с реформой не только местного самоуправления, но и других разных вещей, например, свободой собраний и свободой слова. Это реально люди, которые являются зарегистрированными кандидатами по всей стране.Е. Альбац― Я хочу вот о чем спросить вас, Александр Кынев. В регионах сушат явку?А. Кынев― Все очень просто. Потому что у нас страна дифференцированная. У нас аномальные регионы или как говорит Дмитрий Борисович — султанаты, там можно спорить, кто туда входит. В широком списке – 24 региона. Максимум – 28% избирателей страны. В 2016 году за счет того, что явка была там везде максимально высокой, а в крупных городах люди, брюзжа, что это не выборы – сидели дома. Они дали 49% всех бюллетеней за «Единую Россию». Потому что там все живые и мертвые якобы пришли. А тут у нас брюзжали, говорили, что будем ждать хороших выборов. Поэтому если бы явка по всей стране была одинаковая, то у «Единой России» не было бы никогда никакого большинства. Не то что конституционного, а даже простого. В этом и вся история. Но нужно понимать, сушка явки это только половина вопроса. Что такое сушка? – это когда делается все, чтобы независимые люди либо не знали про выборы, либо не видели, не слышали. А свои шли по приказу через начальников. Но у сушки явки есть вторая половина истории. Поскольку власть понимает, что есть политически активные граждане, которые следят за политикой, недовольны, которые мотивированы. С ними чего делать? Вот у них надо вызвать отвращение. Их надо демотивировать. Создать чувство беспомощности. У кого-то отвращение, а у кого-то чувство того, что все пропало, делать ничего нельзя. Безнадежность. Чтобы люди руки опустили. Если ничего не делать – они пойдут. Поэтому власть пытается с этой второй частью людей проводить специальную кампанию по демотивации. Для чего уголовные дела. Для чего новые законы, для чего репрессии. Для того чтобы запугать и демотивировать вторую часть. Ю. Галямина― Тот электорат, который приводят, тоже может парадоксально голосовать. Не так, как они ожидают. Это произошло в 19-м году. Многие политологи отмечают.А. Кынев― Есть известный факт. На Ютубе была выложена запись совещания в управе района Кузьминки. Где глава управы в 19-м году отчитывал подчиненных, что же вы сволочи такие, все по списку пришли, а проголосовали неправильно. То есть смысл в том, что та технология привода работает, но люди все чаще приходят, а голосуют назло с фигой в кармане.Д. Орешкин― Так оно и есть. На самом деле если ты придешь и проголосуешь за кого-то альтернативного, то ты создаешь власти проблемы. Это не значит, что ты изменишь состав думы значимо. Она все равно будет управляемой. Но если ты не приходишь – ты власти проблем не создаешь. Наоборот, она это от души приветствует.Е. Альбац― Прежде всего, я много читала о том, что имеет смысл приходить людям, которые против настроены партии власти 19-го сентября. В последний день и лучше после обеда. Это имеет под собой хоть какую-то основу?Д. Орешкин― Естественно, когда есть мотивация у избирательных комиссий, когда члены избирательных комиссий запуганы, боятся потерять работу или наоборот, какие-то другие имеют стимулы. Естественно они будут работать с этим бюллетенями две ночи. Теперь по закону такое право есть. Если вы голосуете в последний вечер – создается некоторая дополнительная трудность, потому что у них будет только одна ночь для того, чтобы переписать ваш голос. Но да, уж если вы решились идти лично, то лучше это сделать 19-го под вечер. Во всяком случае, посмотрите на развороте, сколько людей до вас проголосовало.Там 25 строк. И соответственно если там трое, то вы можете сообразить, какая реальная явка. А. Кынев― Я бы добавил. За прошлый год есть статистика. Которая показала, что трехдневное голосование в прошлом году: вот где фальсифицировали раньше – там и при 3-дневном фальсифицировали. Где раньше было честно – там и 3-дневное тоже было честно. В Новосибирске тоже было три дня и 4 человека от штаба Навального (штабы Навального признаны экстремистской организацией) стали депутатами, а в Томске два и так далее.А. Кынев― Поэтому, грубо говоря, там, где выборы проходили честно – они и в 3 дня проходят честно. Потому что в комиссиях огромное количество случайных людей, которые мараться не хотят. Это все свидетели. У нас 97 тысяч комиссий. В комиссии примерно 10 человек. Миллион только членов комиссий по России. Считать, что все это жулики и подлецы – неправильно. Тем более что в наших регионах все друг друга знают. Все примерно знают и понимают, как кто проголосовал. У всех семьи и так далее. Есть понятие общественного давления в регионах, и оно работает. Это не красивые слова. Мне высказывали в лицах как, например, считали протоколы, когда избирали Левченко губернатором Иркутской области. И как члены комиссии посылали чиновников из администрации и те ничего не смогли сделать. Так что это работает. А вот там, где фальсифицировали – там конечно будут.Д. Орешкин― Но тут же одна очень важная вещь. Сушат явку для тех, кто доброкачественно ходит на выборы. А приводной электорат или тем более приписной электорат, который нарисуют – он придет все равно. Засушена явка или нет. Цифра будет. Что бы вы ни говорили про низкую явку или разочарование избирателей — в Чечне будет 90% явка. Заранее известно. С лишним. Так что сушка явки идет по всей стране. Но работает она только там, где работает доброкачественный старательный независимый избиратель. То есть в Москве и других регионах, которые критически настроены. Чтобы эту тему закрыть, скажем так, у нас 108 миллионов избирателей и примерно 40 миллионов не ходит на выборы. И три четверти из этих 40 – люди, которые критически настроены. Это прямые социологические данные Левада-центра. Значит 30 миллионов человек…Е. Альбац― Иностранного агента. Д. Орешкин― Да, кстати. Что есть свидетельство доброкачественности его данных. Но если учитывать, что все-таки не 100% явка, а где-то 60-80 они рисуют, реальный объем фальсификата ну до 15 миллионов голосов. Эти 15 миллионов уже у «Единой России» в кармане. Сейчас до того как начали считать. Но если бы эти 30 миллионов, которые критически настроены, три четверти от 40 пришли, то они бы этот электоральный фальсификат переплюнули. Вот в чем мораль. А те, кто говорят: а что в эти выборы играть и так далее, — они по существу работают на ту стратегию низкой явки, и соответственно полностью удовлетворяют наших начальников.Е. Альбац― Мы говорили о том, насколько имеет или не имеет смысл портить бюллетени. И как раз Александр Кынев говорил о том, что на губернаторских выборах имеет полный смысл, особенно в Хабаровске, потому что таким образом испорченные бюллетени отбирают голоса у кандидата, который поддерживает власть.Есть конечно технология «умного голосования». Но мы знаем, что его блокируют по требованию прокуратуры, потому что они говорят, что это связано с экстремистскими организациями...Д. Орешкин― Потому что это альтернативные центры влияния. Если кратко. Это разрушает кремлевскую монополию на назначение делегатов помимо нашей власти.А. Кынев― «Умное голосование» это не партия. Это всего лишь техническое средство, каким образом договориться, в копилку какого конкретно оппозиционного кандидата скинуть свои голоса. Потому что если их дробить – то точно шансов нет. Единственный шанс, поскольку система относительного большинства побеждает, пускай с перевесом в один голос, поэтому нужно кого-то одного найти и пускай кривой, лысый, конопатый… Е. Альбац― А потом он перейдет в партию «Единая Россия». А. Кынев― А это не имеет никакого значения. Потому что выборы – это символическая процедура. И власть тоже рассматривает ее как символ. И чем больше будет поражений, тем больше будет публичной демонстрации людьми того, а вот нам не нравится, что вы делаете. Как вы себя ведете. Поэтому личная судьба Иванова, Петрова, Сидорова не имеет никакого значения. Это символический жест, которым общество показывает власти свое к ней отношение. Е. Альбац― Михаил Борисович Ходорковский предлагает ранжировать кандидатов, делая свой выбор, исходя из того, как эти кандидаты относятся к пожизненному правлению Путина Владимира Владимировича. Но мне кажется, мы знаем, все исследования показывают, что люди не любят нести издержки на поиск информации и на то, чтобы разбираться в оттенках пахучего вещества. Скажем так. Д. Орешкин― Поэтому этим занимается Навальный. А. Кынев― Слишком сложные схемы не работают. Работают схемы простые. «Умное голосование» — это очень простая схема. Д. Орешкин― Она опирается на доверие. Навальный говорит, что по моим подсчетам, вот у этого человека максимальные шансы. Поэтому голосуйте за него. Поэтому я бы предложил вам такую простую иерархию. Эффективность поведения электорального. Самый неэффективный и самый приветствуемый властью вариант – просидеть выборы на диване. В негодующей позе, ожидая, пока тебе сделают честные выборы. Честных выборов тебе не сделают никогда, потому что эти выборы устраивают нынешнюю власть. Проигнорировать выборы — самый плохой вариант. Если прийти на выборы – у тебя есть несколько вариантов. Проголосовать наугад, за кого-то вместо «Единой России». Или проголосовать по «умному голосованию» — для этого надо получить информацию, кого именно рекомендуют. Или второй по значимости по негативности вариант — испортить бюллетень. Самое плохое – пропустить выборы, второй снизу – испортить бюллетень. А вот самый удачный – все-таки действовать в расчете на альтернативного человека. Потому что Александр прав. Выборы для власти – это символическая процедура. Если «Единая Россия» там просядет – это значит, что Кремль не полностью контролирует ситуацию. А для него это очень важно.А. Кынев― Я бы добавил по поводу электронного голосования. Пока это все-таки не фальсификация. Пока это для них способ мобилизации и контроля, проголосовали свои или нет. То есть мы это очень хорошо видим по тому, как они принуждают людей записываться. То есть очень легко отследить, как твои сотрудники, зарегистрировались или нет. Дальше начинается история, сам проголосовал или отдал кому-то свой пароль и так далее. Но пока, как показывает опыт, когда власть заинтересована внедрять свою технологию, на первом этапе как минимум не будет стремиться ею злоупотреблять. Как у нас было с КОИБами. Пока экспериментировали – считали более-менее честно. Махинации начались... Когда их стало много.Д. Орешкин― Во-первых, не надо бояться. Электронное голосование не та штука, которая позволит выяснить, как ты проголосовал. Нет такой опции. И не будет. Вот если у тебя за плечом стоит человек и смотрит, как ты голосуешь – то конечно да. Если ты добровольно регистрируешься, не под влиянием начальника, то как правильно заметил господин Кынев, эта модель будет работать, потому что они будут бояться туда вмешаться. Система гораздо проще, чем люди думают. Люди думают, что электронное голосование такая замысловатая вещь, где все нарисуют как надо. Как раз нет. Они будут бояться туда влезть, потому что боятся, что там останутся следы. Нет какого-то великого мозга, который все это делает. Электронное голосование, там, где другие социальные условия, в Москве и Санкт-Петербурге, в Екатеринбурге, в Новосибирске в этих выборах скорее будут считать голоса честно. А там, где заставляют людей голосовать – вот там идет расчет на то, что уж человек коли поддался на уговоры, коли пришел, то он проголосует так, как начальству удобнее. Они не просто явку нагоняют, им как раз явка не так важна, им важен голос. Но они знают, что если человека принудили прийти, и он согласился… А. Кынев― Они в это верят. Самое главное, что у них есть план. Они хотят к 24-м году или примерно перевести на электронное голосование основную часть выборов. Д. Орешкин― Тогда и начнутся фальсификации. А. Кынев― Поэтому пока им важно, чтобы процедуру раньше времени не дискредитировать. Д. Орешкин― Обкатать надо ситуацию. Проверить, а потом уже начнут манипулировать. Это как с КОИБами было.А. Кынев― И, кроме того, в чем плюс похода 19-го. Вы можете увидеть следы вбросов. Потому что обычно как делает власть, если видят, что явка низкая, вбросы обычно происходят до обеда в середине дня в воскресенье. Если вы пришли, за вас кто-то расписался, то это индикатор того, что были вбросы. Д. Орешкин― Немедленно поднимать скандал, опыт показывает, что это работает. А. Кынев― Если это массово, то это уже сразу большая проблема возникает. Но вообще надо наблюдать.ЭХО Полный текст и Ютуб.ЗВЕЗДЫ ДЖАЗАMiles Davis- Night Music with David Sanborn