Провал внешней политики Путина на сопредельных территориях. Почему растет запрос на левые идеи (во всем мире). Неприятие термина либерализм и сочувствие по факту идеям. Есть ли предел манипуляциям общественного сознания? Запрос на решение внутренних проблем. Признак кризиса. Запрос на перемены, ответ- как бы все поменять не меняя по сути. У власти план один-удержать власть. Это все, что она может предложить обществу.М.Курников― Вопрос от Анима: «Как соотносятся принципы репрезентативной демократии и такого явления, как назначение пожизненных сенаторов в России или верховных судей в США? Почему в развитых демократиях допускается ситуация, что должность, которая оказывает существенное влияние на жизнь общества, не может быть замещена, если представитель перестал отвечать запросам этого общества? Чем это оправдано и не устарела ли такая модель даже с учетом коллегиальности органов, в которых она принимается. Е.Шульман― Какие качественные вопросы задают наших слушатели, как они формулируют, как они прекрасно видят проблему. Действительно, некоторые противоречия тут есть. Почему вдруг какие-то люди должны назначаться на свою должность, пока они не умрут? В этом есть что-то варварское и архаичное. Почему развитые демократии идут на такого рода нормы? Во-первых, из уважения к традиции. Во-вторых (на самом деле первая причина-то именно эта), для того, чтобы на какие-то отдельные должности, точнее людей, которые занимаются эти должности, сделать независимыми. То есть смотрите, президент США назначает судью, но он не может его снять, если этот судья, повернувшись, ударившись об пол, обернувшись ясным соколом, вдруг голосует против позиций президента, его назначившего. С уходящим, как предполагается, президентом США, такая ровно штука и произошла. Он кого-то назначает, после этого человек говорит: «Знаете, а вот в этом вопросе моя позиция другая». М.Курников― Платон мне друг, как говорится, но… Е.Шульман― «Вы меня назначили, но вы мной не руководите». Это делается для того, чтобы человека сделать независимым. Опять же в политических системах, где действует система сдержек и противовесов, таких должностей будет не много, и они будут в свою очередь опутаны этими сдержками и противовесами, то есть это не будет орган, который принимает все решения, то есть президентом пожизненно не надо избирать, а судей можно и нужно избирать пожизненно. И тот механизм конституционный их увольнения, который сейчас предусмотрен, конечно, уменьшает независимость судей. В этом случае разные знающие юристы говорят, что это неправильно. И я с ними тут согласна. Отдельные некоторые люди, в особенности судьи да, должны назначаться пожизненно или пока они сами не сочтут нужным уйти. М.Курников― Келгар спрашивает вас: «Поведение Трапа после выборов с обвинениями в фальсификациях на выборах и обширная пропаганда протрамповских каналов оказалась прямо в русле обратного карго-культа отечественных СМИ и была ими подхвачена: и у них, мол, на выборах тоже фальсификации. Лично знаю двух людей, которые были всегда оппозиционно настроены, а теперь стали негативно относиться к критике выборов, в том числе, Навального и других несистемных оппозиционеров. Окажет ли это влияние на политическую жизни России в долгосрочной перспективе? Или вы считаете, это временное явление?» Е.Шульман― Разумеется, это используется нашей телевизионной и иной пропагандой, потому что трудно было бы не использовать такой замечательный подарок. Вот смотри: у всех везде то же самое, везде фальсифицируют, везде вбросы. М.Курников― И эти люди нас учат… Е.Шульман― Да-да… «запрещают нам ковырять в носу». При этом, естественно, вам не расскажут о принципиальной разнице между российской и американской политическими системами. В России у нас одна надежда на наблюдателей, у которых нет совершенно никаких прав, но которые хотя бы нам расскажут, что происходит на избирательных участках. В Америке наблюдения осуществляется партиями друг за другом. Почему еще неправдоподобно до такой степени то, что уходящий президент говорит? Смотрите, страна большая, никакой Центральной избирательной комиссии в нашем понимании там не существует, не существует единого федерального законодательства. Каждый штат голосует и считает, как он считает нужным по своему внутреннему закону. Понимаете, США — это, действительно, то, что у них на вывеске написано: United States, объединенные государства фактически. Кто-то сказал, что Америка становится единой страной только когда уезжаешь оттуда, а когда ты внутри находишься, ты в штате живешь, и там свои порядки. Слушайте, ну если смертная казнь в одном месте есть, в другом нет, то это значительная разница законодательная и правоприменительная. То же самое касается и избирательных практик и норм. На наш недоверчивый взгляд все это часто выглядит как некий хаос. Но мы должна помнить вот, о чем: в каждом из этих штатов, на каждом избирательном участке присутствуют представители от одной партии и от другой партии. Двухпартийность институционализирована в Америке так, как мы представить себе не можем. Не в смысле, так прекрасна, как мы можем себе вообразить, а в смысле мы не представляем себе, что такое наличие двух партий, которые пронизывают всю социальную структуру, которые делят между собой территории, учебные заведения, СМИ, социальные сете. Везде, где есть жизнь, везде будет эта двухпартийность. И они смотрят друг на друга глазами, полными ненависти. Поэтому нету дураков, которые будут даже ради обожаемого кандидата или ненавистного президента или, наоборот, обожаемого президента и ненавистного кандидата рисковать американской тюрьмой, если тебя поймают. М.Курников― А там сроки очень серьезные. Е.Шульман― А срока там огромные. Законодательство уголовное у них жуткое. Я вот, кстати, за всем этим НРЗБ ни разу не слышу, чтобы кто-нибудь говорил — может быть, я неправильно слушаю — о том, насколько им нужна реформа пенитенциарной системы и реформа уголовного законодательства. Нельзя прогонять такое количество молодежи через тюрьмы. Нельзя столько сажать, нельзя иметь такое растущее тюремное население, эту жуткую тюремную культуру. Опять же, чья бы корова мычала, но тем не менее. М.Курников― Но надо сказать, что мы сократили за последние 20 лет. Е.Шульман― Мы сократили. И у нас, между прочим, терпимость к смертной снижается за последнее десятилетие, а в Америке растет. Есть нам, чем похвастаться. Возвращаясь к выборным фальсификациям. Разница между одним президентом и другим не так принципиальна для человека, как между сесть и не сесть. У нас почему фальсифицируют? Потому что тебе ничего за это не будет. Мы что с вами знаем, так мы знаем, как работает машина фальсификаций, мы знаем, сколько людей необходимо для этого, какое согласие в них, какое соучастие правоохранительных органов, какая подготовка до и какое прикрытие после нужно для того, чтобы всё это работало. И вы себе это представляете, что это можно проделать в любой точке, где обязательно будет представитель противоположной партии? М.Курников― Но вопрос Келгара именно в том, насколько то, что произошло в Америке и то, что раскручивается, повлияет на восприятие российского избирателя, что везде так? Повлияет? Е.Шульман― Вы знаете, Всероссийский университет вымученной беспомощности, от имени которого у нас вещают все телеканалы, он продолжает работать. Этот пропагандистски выгодный тезис, вы будете много об этом слышать. Что тут можно сказать в качестве противоядия? Когда вы это слышите, помните, как это устроено на самом деле. А действующему президенту США грех компрометировать свою собственную избирательную систему, в рамках которой он, может, еще надеется, его партия выиграть следующие выборы.Сергей Старостин и Сергей Клевенский "Этно Jazz"