Брест РОССИЯАлекусандр БауновРезкая атака Пескова на Навального аж по двум направлениям – агент ЦРУ, говорящий чужой текст, и хам, оскорбляющий президента, – продолжение попыток его маргинализации в совершенно новых условиях. Как было раньше? «Кто он? Да никто, мелкий мошенник, воровавший лес, интернет-баламут, который шантажирует бизнесменов и чиновников». Именно эту картину по инерции Путин пытался принести Макрону и не был с ней принят. Нужна другая. Отсутствие у Навального долгих тюремных приговоров вполне вписывалось в эту политику маргинализации. Вот Ходорковский был серьезный враг, за ним была сила, депутаты, деньги, его и посадили по-серьезному. А из этого «не надо делать героя». Часть этой стратегии – непоименование (даже сейчас он чаще «берлинский пациент», хотя имя уже начало звучать из уст высоких спикеров) и недовольство, когда кто-то из важных шел с ним на открытый, особенно в личном присутствии разговор. Однако в результате последних событий из Алексея Навального получился больше, чем герой. Навальный – единственный политик, который умирал, был убит и воскрес. Тут появляется библейский Лазарь, а то и вовсе что-то мессианское, адресованное самым глубоким, мифическим и сказочным, а если угодно, и религиозным слоям сознания. Впрочем, и практиковавшееся до этого табуирование имени – тоже довольно мифотворческое действие. Отравление на время поставило Навального на особое место, как минимум временно вне критики в российской интеллектуальной среде, с которой он до этого часто ссорился. И разумеется, попытка заставить оппонента замолчать ценой его жизни повышает вес этого оппонента в любой среде. Мелкий мошенник, которого в больнице с апельсинами навещает канцлер Германии, уже не такой мелкий – Трампа она, возможно, не навестит, и не только по причине заразности его заболевания. Старыми способами теперь труднее вынести Навального за и без того узко расставленные скобки российского политического пространства. Путин упорно не хочет поставить его на почетное место врага, куда-то, где была, например, Валерия Новодворская. Он все время хочет отправить его туда, где предатели, то есть люди, нарушившие некоторый договор с родиной, взаимные обязательства, которых Навальный вроде бы на себя не брал. Разве что выпуск из вятской тюрьмы сразу на выборы московского мэра семь лет назад был сочтен в Кремле таким договором автоматически. Главное отличие Навального от Новодворской, которое не дает пустить его на место врага, – вероятнее всего, в его практичности и гибкости. Новодворская говорила про Путина и Россию ужасные, иногда незаслуженно ужасные вещи, но это были идейные, абстрактные обличения, к тому же с ультралиберальных позиций, которые не оставляли никакого шанса для консолидации большинства и прорыва во власть. Такой была, может быть, в несколько более мягкой форме, большая часть либеральных критиков Путина, которых долгое время называли оппозицией. Навальный всегда был недостаточно либерал и совсем не догматик, то есть человек с заведомо неопределенно широкой базой, которую могло увеличить в разы любое благоприятное для него стечение обстоятельств. Например, сейчас после отравления заметно выросли его и положительный, и отрицательный рейтинги, а вместе с обоими подскочила узнаваемость. Кроме того, в отличие от многих старых оппозиционеров Навальный борется не за право критиковать Путина, не за свободу слова и собраний, а именно за власть. Именно против этой выросшей узнаваемости и непреднамеренной мифологизации своего главного антигероя направлена гипотеза об агенте ЦРУ, который обвиняет лично Путина с чужих слов в иностранных интересах. Настоящий политик, даже враг работает независимо. В отличие от него агент, повторяющий, что скажут в иностранной спецслужбе, по определению предатель. Так одним махом происходит перевод вражды в предательство и уменьшение масштаба критикуемого персонажа. В иностранной спецслужбе русского человека генералом не сделают. СШАWilliam J. BurnsМесяцы до и после президентских выборов – особенно опасное время для американской внешней политики. Все пять президентов, при которых мне довелось работать, равно как и их команды, это хорошо осознавали. Приоритетом всегда было наследие, которое они оставляли. Все они думали, прежде всего, о том, как можно облегчить работу своим преемникам, и ставили во главу угла не партийные, а национальные интересы. Но с Дональдом Трампом все иначе. Даже если ближайшие месяцы станут для него последними в должности президента, он еще успеет наломать много дров во внешней политике.Я не могу себе вообразить, чтобы Трамп серьезно относился к идее ответственной передачи дел новой администрации. Его бывший советник по национальной безопасности Джон Болтон утверждал, что президент способен рассматривать вопросы внешней политики только в контексте своего переизбрания или самолюбования. Разумеется, это не означает, что администрация Трампа не способна на конструктивные действия во внешней политике или не знает, как улучшить свое наследие – тем более что улучшить там можно очень и очень многое. Недавний прорыв в нормализации отношений между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами – важное достижение, у которого есть большой потенциал. Однако реализовать этот потенциал удастся, только если – и это очень большое если – за ним последуют более серьезные дипломатические шаги в израильско-палестинском урегулировании или иранской проблеме.Продолжение вывода американских войск из Афганистана в соответствии с договоренностями с талибами и в тесном взаимодействии с афганским правительством станет важным шагом на пути выхода США из этой бесконечной войны. Большое значение имело бы и продление договора СНВ-3 с Россией, который истекает в начале следующего года – без него рухнут последние остатки системы контроля над ядерными вооружениями, что может привести к опасным последствиям. Эти меры не перечеркнут токсичное внешнеполитическое наследие Трампа и не окажут сколько-нибудь заметного влияния на ноябрьские выборы, зато принесут немалую пользу национальным интересам США. Однако вряд ли в ближайшие месяцы Трамп, вдохновившись принципом Гиппократа, решит не причинять вред в сфере внешней политики. Факты говорят об обратном.Отношения с Китаем, который под руководством Си Цзиньпина становится все более агрессивным и амбициозным конкурентом, – это еще одно направление, где нынешняя администрация может оттолкнуть от США другие страны. Президент уже выпустил своих четырех всадников Апокалипсиса – советника по национальной безопасности Роберта О’Брайена, директора ФБР Кристофера Рэя, госсекретаря Майка Помпео и генпрокурора Билла Барра, которые обвинили Китай в распространении «уханьского вируса» и назвали Си Цзиньпина новой реинкарнацией Сталина. Угроза со стороны Китая вполне реальна, но использование таких космических гипербол для ее описания только мешает делу. Кроме того, эта тактика не вяжется с тем рвением, с которым администрация недавно занялась строительством «союза демократий» – и это после четырех лет невиданных нападок и на союзников, и на демократии. В этот непростой переходный период желание ловить рыбу в мутной воде возникает не только у администрации Трампа. Его авторитарные замашки открывают возможности для вмешательства других лидеров. В 2016 году Трамп предложил Владимиру Путину ослабить его соперника от Демократической партии и сейчас вполне может сделать это снова. Однако он не способен выработать собственную твердую и последовательную позицию и тщательно координировать свои действия с союзниками, что могло бы сыграть ключевую роль в ограничении российского вмешательства в белорусский и другие кризисы. Пользуясь снисходительным отношением Трампа, другие авторитарные лидеры, в том числе Реджеп Тайип Эрдоган в Турции и Мухаммед бин Салман в Саудовской Аравии, возможно, не устоят перед соблазном вытребовать у США какие-то уступки. Между тем остальной мир – отдельно от США, а не вместе с ними – будет продолжать борьбу с ужасной пандемией, во время которой лозунг «Америка прежде всего» стал означать первенство во всем плохом. Перед американским паспортом, некогда служившим символом могущества и привлекательности нашей страны, за рубежом будет открываться все меньше дверей. Администрация Трампа будет и дальше третировать ведомства, обеспечивающие нашу национальную безопасность, и клеймить карьерных государственных служащих как политических врагов, представляющих «глубинное государство».Если в ноябре Трампа переизберут, то события следующих нескольких месяцев станут лишь малозначительным дополнением к истории о крахе международного порядка, возглавляемого США. Если же он проиграет, то сомневаюсь, что он внезапно решит соблюсти традицию ответственной передачи дел, которой раньше придерживались представители обеих партий. В лучшем случае он будет поглощен попытками оправдать свое поражение и убедить общественность в том, что выборы были подтасованы; в худшем – попытается оспорить результаты. Как и многое другое в эпоху Трампа, этот переходный период будет мало похож на предыдущие, которые мне доводилось видеть за свою дипломатическую карьеру. Противоречивые сигналы и бюрократическая неразбериха могут обернуться очень высокими издержками. Эпоха Трампа стала временем, когда здравый смысл и профессионализм в американской внешней политике оказались на долгом карантине, и ближайшие месяцы вряд ли что-то в этом изменят. Мы вступаем во взрывоопасный период в условиях, когда президент не годится для своей должности, администрация штампует максимальное количество благоприятных для себя «фактов», а многие иностранные державы пытаются извлечь выгоду из царящего хаоса. Если это действительно последний танец Трампа в Белом доме, своими па он может растоптать еще немало американских внешнеполитических интересов. КИРГИЗИЯТемур Умаров, Александр ГабуевВ Киргизии прошли крупнейшие за десятилетие протесты, которые могут стать прологом к третьей за последние 15 лет революции. За одну ночь президент Сооронбай Жээнбеков лишился значительной части своей власти, хотя формально и не потерял пост. А вот его злейший противник, экс-президент Алмазбек Атамбаев оказался на свободе – и снова в игре. За хаосом нынешних событий, где ситуация меняется каждые пару часов, а разные люди по очереди пытаются захватить начальственные кресла, проступает главный нерв политической жизни Киргизии последних лет: борьба за власть между региональными группировками, маскирующимися под политические партии. Как и во многих других уголках планеты, воспалившихся в этом году, в Киргизии кризис запустили пандемия Covid-19 и вызванная ею экономическая рецессия. Груз накопленных обид между ведущими политиками, озлобленность общества и отсутствие скорых перспектив восстановления экономики делают ситуацию особенно опасной. Тем более что глобальные и региональные державы, которые могли бы повлиять на ситуацию, заняты своими проблемами и не спешат вмешиваться.Тысячи людей, вышедшие 5 октября в центр Бишкека, были недовольны результатами прошедших за день до этого парламентских выборов.Когда стало темнеть, к протестующим начало прибывать подкрепление – в основном молодые и крепкие мужчины с окраин столицы и близлежащих поселков. Чтобы предотвратить штурм правительственных зданий, силовики попытались разогнать демонстрантов спецсредствами, однако приказ стрелять так и не отдали. В результате ночью толпа, перегруппировавшись, прорвала ограждение и захватила главный центр власти в стране – в бишкекском Белом доме находятся и киргизский парламент, и президентская администрация. Затем толпа двинулась к следственному изолятору Государственного комитета национальной безопасности, откуда вскоре освободила экс-президента Алмазбека Атамбаева, а позже – бывшего главу его администрации Фарида Ниязова, экс-премьера Сапара Исакова и многих других статусных заключенных. Охранявшие их силовики не просто не сопротивлялись – некоторые даже объявили, что они теперь «тоже с народом» (мотайте на ус, граждане).В итоге на следующий день после переворота ЦИК республики отменил результаты злополучных выборов, а Киргизию охватило броуновское движение, в котором на площадях многих городов проходят стихийные митинги, где протестующие поднимают самые разные проблемы – от украденных выборов до коррупции на локальном уровне. Тем временем политики, нынешние и бывшие чиновники, силовики, бизнесмены и лидеры преступного мира собирают сторонников и ведут переговоры всех со всеми о будущих альянсах. Ситуацию нельзя назвать даже двоевластием – власть в Киргизии временно разбилась на множество осколков.Октябрьский переворот уже в который раз обнажил суть устройства Киргизии. Формально политика выглядит так, что в стране есть власть и оппозиция, политические партии и их различные программы, есть конкурентные выборы. В реальности каждая партия – это фасад определенной группы, сформировавшейся вокруг авторитетных лидеров и объединенной земляческими, родственными и другими неформальными связями.Атамбаев, насколько это вообще возможно в киргизской политической культуре, старался выстроить баланс между региональными группировками во власти и не настроить южан против себя, полностью оттерев их от влиятельных постов и кормушек. Своим преемником он сделал южанина Жээнбекова – выходца из Ошской области. Однако затем они поссорились: Атамбаев полагал, что Жээнбеков будет послушен, но бывший протеже довольно быстро освоился на седьмом этаже Белого дома и начал тяготиться опекой бывшего патрона. Итогом ссоры стало эпическое задержание бывшего президента в его родовом селе в августе 2019 года, перестрелка со спецназом и 11-летний тюремный срок. Вместе с Атамбаевым за решеткой оказались его главные соратники. Столь жесткий и демонстративный разгром группы Атамбаева возмутил многих. Когда к этому добавились результаты выборов, где больше половины мандатов досталось партиям «Биримдик» (контролируется братом президента Асылбеком Жээнбековым) и «Мекеним Кыргызстан» (за ней стоит влиятельная ошская семья Матраимовых), возникло ощущение, что Сооронбай Жээнбеков стремится полностью консолидировать все рычаги управления страной и финансовые потоки в руках своего клана и дружественных выходцев с юга. В Бишкеке, где северяне могут легко получить численный перевес на улице, подобная недальновидная самоуверенность может стать началом конца, как показал пример Курманбека Бакиева. Но Жээнбеков решил идти напролом – и получил самый серьезный кризис власти за все свое недолгое правление. Возможно, фатальный для него как главы государства.Правда, почти бескровный переворот и отмена выборов вряд ли могут решить проблемы Киргизии. Как и после двух предыдущих революций, пока служители правопорядка деморализованы и особо не высовываются, а политики в окружении вооруженных сторонников занимаются коалиционным строительством и захватом власти, реальной силой становится организованная преступность, а криминальные авторитеты вроде Камчибека Кольбаева (в 2008 году его короновали Вячеслав Иваньков и Аслан Усоян, более известные как Япончик и Дед Хасан) на время превращаются в ночных губернаторов поселений и целых городов.В обществе отсутствуют моральные авторитеты, к слову которых прислушались бы нынешние участники драки за власть. Доверия друг к другу у глав воюющих кланов, которые для благозвучности называют себя политиками, нет: все они друг друга знают не первый год и кидали друг друга не один раз. Кроме того, противостояние между Жээнбековым и обиженными им группировками, самой заметной из которых являются сторонники Атамбаева, – лишь один из сюжетов войны всех против всех. Параллельно вокруг чуть ли не каждого поста, каждого доходного ведомства или делового актива, каждого поста мэра или главы городского поселения разыгрывается своя схватка. Вся эта совокупность борьбы за власть и деньги, помноженная на злость и фрустрацию обывателей, и составляет пеструю ткань политической жизни Киргизии. В этой ситуации самый оптимистичный сценарий – новые парламентские выборы, которые позволят избрать относительно представительный состав депутатов, выражающих интересы основных региональных группировок. Вероятно, одним из требований может стать амнистия для Атамбаева и его сторонников – при условии сохранения Жээнбековым своего кресла. На следующем этапе стороны могут договориться и о новых выборах президента. Менее оптимистичный, но куда более реальный пока сценарий – затяжное противостояние всех против всех.(полностью тексты по ссылкам.Если дочитали до конца, значит можете представить, что и как будет если...)Пятый альбом Camel 1977 год