"Далее, - сказала святая (три года назад она была канонизирована РПЦ), - вместе с тобою будут замучены четверо твоих слуг. За каждого убиенного из 11 человек Господь кладет по 10 лет. За Твою Семью - семь человек, вынь да положь - дьявол будет ходить по России. А за каждого из Твоих слуг Господь будет через каждые десять лет перепроверять: а покаялся ли русский народ? И если не покаялся, жаль мне этот русский народ: блевотиной должен изойти, пока не закричит: Монархию нам! И здесь – чем хуже, тем лучше, скорей покается. Но говорю тебе, Царь, к концу этих 110-ти лет будет Царь на Руси из твоей династии". Надо добавить: и сбудутся многочисленные пророчества относительно светлого будущего нашей Родины ("И всяк будет мечтать жить в этой стране"). Ну а теперь посчитаем: 17 июля 1918 года - официальная, пока не опровергнутая даже Вами, дата убиения Царской Семьи. Прибавьте 70 лет (семь умножить на десять), получаем 1988 год. Осенью 88-го Горбачев передает Громыке должность Генсека, готовясь к первым президентским выборам. Ровно 70 лет. О Царе - ни слова, еще страна коммунистическая, но правит страной уже не Генсек. Вспомните тяжелые для всех "перестроечные" два года! До девяностого года в стране голод, карточки. Паника небольшая, но надежда на перестройку есть у людей. Далее пошли щелкать десятилетия, предсказанные Пашей Саровской. Считайте и вспоминайте: 88 + 10 = 98. Захоронили Семью. Не признаны останки, но Ельцин, видно, знал о пророчестве: боялся: захоронили в Усыпальнице Романовых. Простой народ, мало думающий, согласился с данными экспертизы, да и какая разница для простого народа. Не согласны были и есть монархисты, масоны и им сочувствующие. Не согласно и священноначалие. (Это - особый разговор, не для широкой публикации). О покаянии нет и речи, хотя в 1998 году Патриарх громогласно призвал народ к покаянию (см. материалы форума 8 "Под проклятием"). Что случилось дальше? Дефолт! Вспомните, какими тяжелыми для всех были следующие два года, до 2000-го! Пошло следующее предсказанное десятилетие. (1998 + 10 = 2008!) Вроде подвижки, как и в 98-м, пошли: три даты круглые совпали: 140-летие рождения Царя, десятилетие захоронения и 90-летие убиения. О Царе, как и в 98-м, заговорили. Тем более - Господь дал нам в правители лицом похожего на Царя Президента. О покаянии - ни слова. Ой, как страшно! Началось с пустячка (для нас, грешных): Грузино-Абхазского конфликта. И понеслось по всему миру – без исключения – осуждение нашей великой Родины. Сколько было пролито в печати и в слюнях гневных речей! Прямо, скажем: разгневали Бога. Они забыли, что мы по определению третий богоизбранный народ. Что ж, получили все. Им - по делом, нам - потому что не покаялись к концу срока, данного нам Господом. Два года, как и в прошлые разы, покувыркаемся еще не кровавый понос, как обещал Серафим Саровский. источник http://www.pokaianie.ru/article/prophecy/read/9292 Как жилось замечательно при монархии. Радзинский Филипп Колычев принадлежал к древнему боярскому роду, был известен своей праведной жизнью, и странно было приглашать его митрополитом среди вакханалии опричных убийств, тем более, что на Руси хватало иерархов, готовых быть сговорчивыми и послушными. Сам Колычев долго отказывался – просил сначала отменить Опричнину, но царь уговорил его. Непонятно было царское упорство – хорошо знавший людей, он должен был теперь приготовиться к долгим «докукам» от нового митрополита. Все так и случилось. Не выдержал Колычев обещания не вмешиваться в опричные дела, и начался его нескончаемый и опасный диалог с царем по поводу каждой боярской казни. И всякий раз, выслушав митрополита, царь с трудом сдерживал гнев, только хрипел: «Молчи, чернец!» Но как молчать? Коли митрополиту смолчать о невинной крови, возопиют камни! И Филипп не молчал. В 1568 году – свершилось... В черной рясе, окруженный «братией», царь вошел в Успенский собор и привычно попросил у митрополита благословения. Но Филипп при всем народе отказал в благословении православному царю. «Потому как не узнаю, – сказал он, – Государя ни по одежде, ни по делам его». Далее все шло так, как было заведено в дни Опричнины. На церковном Соборе послушные иерархи осудили митрополита за придуманную вину (особенно усердствовал новгородский владыка Пимен). Колычев сам предложил царю сложить с себя сан митрополита. Но Иван слишком любил театр – он попросил Филиппа отслужить обедню в Успенском соборе. В разгар церковной службы опричники во главе с Басмановыми ворвались в собор, сорвали с Колычева облачение, одели в рваную рясу и увезли в дальний монастырь. Царь повелел истребить весь род бояр Колычевых. Вдогонку мятежному Филиппу отправил он отрубленную голову его любимого племянника. И павший иерарх целовал и крестил голову юноши... История с митрополитом Колычевым отнюдь не была странной ошибкой царя – наоборот, она полна глубокого смысла. Теперь уже всем стало ясно: заступничества не будет нигде, даже сам митрополит не сможет помочь ни людям, ни себе, ибо есть только один закон и одна воля – царская. «Холопий своих мы вольны жаловать и казнить...» Но Государь все испытывал свой народ: крепко ли Молчание, все ли боятся. И однажды опричники вошли в Москву и забрали молодых жен у людей знатных – бояр и дьяков. Теремных затворниц, которые, кроме супругов и слуг, мужчин в лицо не видели, увезли за Москву. Навстречу им двинулся царь с сыном из Александровой слободы. Началась оргия, которой мог бы позавидовать Нерон... Самых красивых насиловали сначала царь с сыном, потом отдавали опричникам. После чего жен вернули. Как напишет Карамзин: «Вскоре умерли они от стыда и горести». Мужья скрежетали зубами, но молчали. Все то же безумное Молчание... Впереди был Псков. В городе молились и ждали расправы. Но казни и грабеж только начинались, когда город был спасен. Не жителями – они безропотно покорились подступившей банде головорезов во главе с собственным Государем. Город спас знаменитый псковский юродивый. Царь захотел повидать его, и юродивый пришел с большим куском сырого мяса во рту. Иван смутился и спросил его: «Что ж ты мясо то ешь, ведь нынче пост?» – «А ты еще хуже – человечье мясо в пост жрешь», – ответил юродивый. И испугался Государь всея Руси. Никого не боялся – святого человека испугался. Ушел из Пскова... И мудрейший Авраамий Палицын, келарь Троице Сергиева монастыря, раздумывая о причинах падения великого государства, обращался ко временам Ивана. В его правлении отыскал он причину, породившую Смуту: «Безумное молчание людей, не смеющих глаголити истину своим царям...» Я знаю о неодназначном мнении о Радзинском О недобросовестности стиля изложения Радзинского с негодованием пишет и автор книги "Николай II. Венец земной и небесный" Владимир Губанов. Он прямо называет Радзинского "подделывателем истории" и приводит в своей книге такой пример: "…одна вставленная буква в слова из дневника Государя Николая II… "Господи, спаси и умири Россию, превратила ее смысл в противоположный, а вставил букву писатель, историк Э. Радзинский, написавший: "Господи, спаси и усмири Россию". Государь молится о мире, умиротворении России, а Радзинский навязывает государю и России "усмирение", которое обычно совершается вооруженною силою" (стр.624).