В основе успеха атаки Джорджа Сороса против фунта стерлингов в сентябре 1992 года лежало сочетание точного анализа фундаментальных данных и наличия фактически инсайдерской информации о намерениях заинтересованных сторон. Позднее знаменитый спекулянт публично признавался (в частности, в книге «Сорос о Соросе»), что он имел довольно точное представление о том, что Бундесбанк не будет предпринимать серьезных действий ради поддержания курса фунта к немецкой марке в границах, предусмотренных Европейским валютным механизмом (ERM). Учитывая, что ресурсы Банка Англии по отстаиванию фунта были ограничены: ставка уже была весьма высока (10% годовых), экономика еще не оправилась от предыдущего кризиса, курс, по общему мнению, был завышен (и по отношению к доллару уже начал снижаться), а резервы не слишком велики (около 80 млрд долларов), — становится понятно, что участие или неучастие Бундесбанка (снижение ставки по марке, участие в совместной валютной интервенции) было критически важным. Поэтому в этой истории интересно не только то, зачем Соросу надо было «валить» фунт, но и почему Бундесбанк был не против развала действовавшего ERM. По-видимому, немецкий ЦБ не очень рад был видеть в будущем валютном союзе (Маастрихтский договор, заложивший основы евро, был подписан в начале 1992 года) Великобританию, которая славится своей «особой позицией» в европейских делах. Что касается Сороса, то, помимо понятного мотива заработать (на 10 млрд долларов, использованных в операции, была получена прибыль примерно 1 млрд), он сам заявлял, что рассматривал свою атаку против фунта (а фактически против ERM) как способ предотвратить слишком быстрое введение единой валюты — без достаточно продолжительного и демократического обсуждения этого вопроса в европейских странах. То есть, атакуя фунт, Сорос защищал дорогое ему «открытое общество». Основным же следствием падения фунта стала задержка процесса перехода на евро на несколько лет, а также то, что вне валютного союза в итоге оказались три страны: Британия, Швеция и Дания. Причем если говорить о Британии, то от введения евро финансовый центр Лондона получил огромный выигрыш. Унификация валютного пространства и финансовых рынков привела к тому, что в британскую столицу были перенесены головные фондовые подразделения практически всех европейских банков, то есть Лондон стал своего рода офшором по отношению к остальной Европе. Источник: Павел Быков / «Эксперт» №1 (929) Знаменитая атака Джорджа Сороса на фунт происходила в момент, когда резервы Великобритании составляли всего 80 млрд долларов. Этот факт плюс информация о том, что Бундесбанк не собирается спасать английскую валюту, позволили Соросу развернуться во всю мощь. Воспоминание об этом заставило нас (и, похоже, правительство тоже) задаться вопросом: а мы-то что можем противопоставить спекулянтам? У нас и резервов побольше, а кроме того, есть постоянный источник валютной выручки. Насколько велик он в качестве дополнения к немалым валютным резервам? К примеру, могут ли реально помочь обязательная продажа части валютной выручки компаниями-экспортерами или периодические беседы с ними? Попробуем подсчитать. Ведущие российские экспортеры имеют существенную номинальную выручку. Так, 15 ведущих компаний России, ориентированных на экспорт, в 2013 году дали более 500 млрд долларов выручки. Этих денег могло бы хватить на то, чтобы покрыть любые колебания валют на рынке. Однако часть этой выручки рублевая, хотя зачастую товары имеют долларовое ценообразование. Например, внутренний рынок нефти или угля — рублевый, хотя цены на эти ресурсы формируются на внешних рынках. «Эксперт» №1 (929)