— Это все сейчас делается, чтобы изолировать меня, да еще и членов моей семьи. — Вы создаёте иллюзию правосудия. В «деле Ив Роше» нет ни потерпевшего, ни доказательств — ничего! — Жизнь большая и долгая. Если вы думаете, что мы что-то забудем - это не так. Все понесут свое наказание — Я разбираюсь в фабрикации уголовных дел. Получается, что в Кирове суды и прокуратура работают лучше, чем в Москве. — Сколько раз в своей жизни честный человек может произнести последнее слово? Ноль раз. Я за полтора года с учетом апелляций раз десять его произнес. Эту фразу — «Подсудимый, вам предоставляется последнее слово» — слышал уже. — Последнее слово — это будто что-то окончательное происходит. — Вы — прокуратура, суд, потерпевшие, люди, с которыми я общаюсь, — вы все смотрите в стол. Вы все говорите мне — вы же все понимаете — и смотрите в стол. Каждый компенсирует чувство вины, и никто сейчас не встанет и не уйдет. — Все скажут — нет дыма без огня. Или нечего было на Путина лезть или еще что-то. Так удобнее жить. — Я обращаюсь к другой части зала. Люди, которые смотрят в стол, — это поле нашего боя. Мы же за них бьемся, чтобы они поняли. Мы обращаемся к людям, смотрящим в стол, они вынуждены делать подлость. — Мы пытаемся объяснить таким людям, чтобы вы не смотрели в стол, а признались, что все в нашей стране основано на вранье. — Я здесь стою и готов здесь постоять еще сколько угодно раз, чтобы вы поняли, что кругом одно вранье. — Я пытаюсь людям доказать: в Газпроме воруют. Мне говорят: нет, ерунда. Я говорю: мы готовы прийти на выборы и участвовать. А мне говорят: нет, ерунда. — Это вранье стало не механизмом государства, а сутью государства. Первые лица с телеэкранов врут, не краснея. Зачем терпеть это вранье, зачем смотреть в стол? Жизнь слишком коротка, чтобы в стол смотреть. — Мы поймем в какой-то момент, что не имело смысла в стол-то смотреть и молчать. Значение имеют моменты, когда мы делаем что-то правильное. — Да, для меня это болезненная ситуация. Не просто меня пытаются посадить, но еще и близких мне людей пытается утянуть. Передайте там всем: они меня этим цепляют. Но даже взятие заложников меня не остановит. — Жизнь не имеет смысла, если жить во вранье. Я никогда не соглашусь с системой, выстроенной сейчас. — Когда хунта, находящаяся у власти, которая грабит сидящих здесь. — Есть несколько процентов сознательных. И миллионы смотрящих в стол. — Я не жалею ни секунды ни за одно из своих действий. Ни за борьбу с коррупцией, ни за призыв на митинг на Лубянке. — Кобзев когда-то сказал, что меня посадят. Невозможно жить с этой мыслью постоянно, но я осознавал. Но я буду продолжать делать, что делаю. Я считаю, что у людей этой страны есть право на восстание. — Мы позволили им, этой хунте, все сами. Грабить и развязывать войны