Вроде бы, все согласны, что цель науки – познать истину. Но. вот пример философской критики марксизма: Л.Балашов «Философия»: «… на первом плане в марксистской диалектике— законы диалектики. Они важнее явлений, так как управляют ими, а беспорядка и хаоса вроде бы нет. Когда утверждается мысль, что всё регулируется законами, то происходит крен в сторону порядка, закономерности. На самом деле, в мире и человеческом обществе хватает всего: и порядка, и беспорядка. Иными словами, существует очень сложная диалектика порядка и хаоса, необходимости и случайности, законосообразности и незаконосообразности, причинности и беспричинности. В марксизме все это сдвигалось в сторону порядка, законосообразности…Наш мир — это вероятностный мир, и случайность играет в нем не меньшую роль, чем необходимость, закономерность. Выражение “законы диалектики”, хотим мы этого или нет, акцентирует внимание на познании закономерности, упорядоченности реального мира и оставляет в тени другую, прямо противоположную его сторону: неупорядоченность, многообразие явлений, стохастику. А это создает известный перекос в сторону механистического, лапласовского детерминизма, абсолютизирующего необходимость, закономерность, упорядоченность… На самом деле, всё в жизни, в обществе-истории многовариантно, движется весьма сложными путями, где-то отступает, где-то движется по кругу, где-то развивается, а где-то становится, движется вперед. И человек не просто следует законам истории, а выбирает. Да, последующее отрицает предыдущее, но развивается только то, что не только отрицает, но и что-то утверждает. Из семени рождается стебель и он отрицает семя. Затем из стебля опять появляются семена-зерна. Происходит как будто отрицание отрицания. На самом деле, процесс намного сложнее. Имеет место не только отрицание, но и утверждение. Из отрицания старого отнюдь не следует утверждение нового. Отрицательное само по себе есть только отрицательное и положительного из него не выколупишь, не получишь…» Из того факта, что мир носит вероятностный характер, что данное состояние материи (бытие) возникло случайно, вовсе не следует, что движение (развитие) материи не подчиняется определенным законам развития и что это данное состояние не является следствием определенных причин. Из того факта, что движение материи подчиняется законам диалектики, вовсе не следует, что в этом движении отсутствует беспорядок и хаос. Диалектика случайности и закономерности сводится к тому, что случайность (беспорядок и хаос) превращается в закономерную определенность. Неверно противопоставлять закономерность и явление, заявляя, что, якобы, в марксизме законы диалектики важнее явлений. Законы диалектики не управляют явлениями, они управляют развитием одного явления в другое, процессом перерастания одной сущности в другую. Можно говорить о диалектике случайности и закономерности, сущности и явления, ведь одна из этих категорий перерастает в другую. Закон сам есть явление, сущность которого – те отношения, которые он закрепляет. Неверно, что познание закономерности «оставляет в тени…неупорядоченность, многообразие явлений». Именно в познании случайности, неупорядоченности заключается познание закономерности. Более того, сама случайность подчиняется закону вероятности; можно вычислить вероятность любой случайности: p=1/n, где n – количество возможных состояний; можно вычислить количество информации, сопровождающей эту случайность:H=plog(p). Далее. Любое отрицание есть утверждение, поэтому заявление Критика, что «развивается только то, что не только отрицает, но и что-то утверждает» есть просто непонимание развития. Человек, говорит Критик, «выбирает». И что же он может выбрать в условиях господства частной собственности, кроме эксплуатации человека человеком? Может быть, свободу от эксплуатации? Не может он этого сделать, пока неумолимые законы общественного развития не приведут к ликвидации частной собственности. Неверно, что из отрицания старого не следует утверждение нового. Тогда это не развитие, а словесная болтовня о том, каким плохим является это старое. Если старое отрицается в смысле развития материи, в смысле ее перехода в новое состояние, то отрицание старого есть утверждение нового. Отрицание и отрицательное – не одно и то же. То, что буржуазный Критик считает «отрицательным», для пролетария может быть положительным результатом отрицания старого. Далее он утверждает следующее:«Первобытная история человечества длилась не одну сотню тысяч лет и утверждать, что нынешние примитивные племена – это то, что было тогда, – значит, идти против исторического подхода. Долговременное существование этих племен можно объяснить тем, что в них господствовали отношения коллективизма, которые по своей сути консервативны. Они не прогрессировали и дошли до наших дней в примитивном виде. Скорее всего, вся остальная часть человечества стала цивилизованной потому, что имела своих предков не из этих примитивных племен, а из других, которые трансформировались в ныне живущие сообщества. Люди изначально были собственниками и изначально существовали наряду с коллективистскими индивидуалистические типы людей. В неизменном виде сохранились только коллективистские сообщества, а те сообщества, в которых был высокий удельный вес индивидуалистов, просто трансформировались. Наиболее высокий динамизм общественных отношений между людьми присущ тем сообществам, в которых высок удельный вес индивидуалистов». Утверждать, что изначально люди делятся на «коллективистские и индивидуалистические» типы, – значит то же самое, что они изначально делятся на злых и добрых, на господ и рабов, на глупых и умных и т.п.Изначально люди делятся только на мужчин и женщин, различаются по цвету кожи и другим биологическим признакам. А в социальном плане люди становятся коллективистами или индивидуалистами в зависимости от сложившихся общественных отношений. Утверждать, что люди изначально были собственниками, - значит то же самое, что домашний скот изначально был их собственностью, что собака – изначальный «друг человека». Собственностьисторическая категория, она не рождается с человеком. Собственность есть общественное отношение, следовательно, появляется в процессе развития общества. Критик «консерватизмом коллективизма»объясняет «неизменный примитивный вид»дошедших до наших дней племен. Это неверно, скорее, этот «примитивный вид»объясняется обособленностью от остального мира и от частнособственнических отношений. Индивидуализм – шаг вперед от первобытного коллективизма в общественном развитии; он – результат возникших в первобытном обществе отношений, связанных с собственностью. Марксизм–ленинизмне отрицает прогрессивного значения зарождения частной собственности в первобытном обществе. Частная собственность породила классовую борьбу, своеобразный двигательобщественного прогресса в мире с «высоким удельным весом индивидуалистов» - до того исторического момента, когда коммунистическая революцияее ликвидирует, и люди – коллективисты - сами станут творить свою историю. Индивидуализм в нынешней России – шаг назадот советского коллективизма. Он – результатвозникших в советском обществе частнособственническихотношений. «… Маркс … совсем забыл, что человек не только член общества, социальное существо, но и природное, животное. Человек – живое существо, и как таковое независим от общества, а, как член общества, независим от природы. Маркс же фактически сводил человека к обществу. Он вроде бы хотел показать, что человек не только природное существо, как у Фейербаха. А в итоге отождествил человека и общество. Человек у него оказался подчиненным обществу… ;… в действительности отдельный человек может быть сильнее общества. А в общем и целом они работают в одном направлении, сообща и у каждого своя сила. В чем-то сильнее индивид, а в чем-то сильнее общество. Общество – некоторое множество людей, взаимодействующих друг с другом». Так достается бедному Марксу от Критика. Но Маркс ни о чем не забыл. Имеют место две общие формы бытия: природа и общество. Человек, между прочими отличиями тем отличается от животного, что он есть объект и природы, и общества, это в нем неразрывно; его сознание определяется обеими этими формами бытия; он одновременно существует в природе и в обществе; одновременно является живым существом – членом общества. Природа формирует тело человека, а общество – его сущность. Марксизм-ленинизм не отождествляет человека и общество, он лишь утверждает, что сущность человека есть совокупность всех общественных отношений. Речь не идет о том, «кто сильнее». Речь идет о том, что общество на каждой ступени своего развития, в рамках каждой общественно-экономической формации делает человека таким, каким он должен быть в системе общественных отношений данной формации. В этом смысле человек подчинен обществу, отрицать это глупо. Но в неоднородном обществе человек принадлежит к определенному классу и разделяет интересы этого класса, в той или иной степени участвует в классовой борьбе, следовательно, и в социальной революции, вызревающей в недрах общественной жизнии закономерно взрывающей общество. В этом смысле человек меняет общественные отношения, следовательно, меняет свою сущность. Если общество – это «множество людей, взаимодействующих друг с другом», то это, например, фанаты футбольной команды. Разумеется, это неверное определение.Современное общество есть совокупность человеческих семей, трудовых коллективов, классов и слоев (отличающихся друг от друга по уровню доходов), объединенных способом производства, но преследующих свои интересы. Более общее определение, на мой взгляд, таково: общество есть объединение людей на основе исторически сложившихся производительных сил и производственных отношений. Можно дать и такое определение, тоже приемлемое: общество есть взаимодействующая с природой историческая формация, в которой определенный способ производства и соответствующая этому способу производства культура объединяют людей в общежитие и разделяют по классам. Критик продолжает бичевать и Маркса, и марксистов: «Марксисты считали, что богатство людей зависит от богатства общества: люди должны работать на государство, оно будет богатеть а вместе с ним и отдельные члены общества. В ХХ веке они попытались доказать это на практике. В итоге ничего у них не получилось. Было создано общество всеобщего (относительного, конечно) равенства и всеобщей бедности. Теперь мы думаем с точностью до наоборот: чем больше в обществе обеспеченных и богатых людей, тем оно богаче.… русские большевики, воодушевленные идеями Маркса, решили, что смогут построить коммунистическое общество, в котором будет все общее. Оказалось, такое общество невозможно создать без террора и репрессий. … Маркс был идеалистом во взглядах на общество и потому еще, что плоды своего ума и воображения принял за реальную действительность.… Марксистская философия как бы спровоцировала, подтолкнула активных людей, которых достаточно в каждом обществе, поступать в соответствии с ее представлениями. В частности, она настраивала рабочих на выступление против капиталистов». Бедность - относительна, а богатство – абсолютно. Для того уровня развития производительных сил, которого достигло советское общество, например, в семидесятые годы прошлого века, необходимые потребности человека удовлетворялись в такой степени, что советский человек – работающий или пенсионер – не чувствовал себя бедным. Но когда производительные силы общества стали отставать от мирового уровня, общественные отношенияв соответствии с известным законом общественно-экономического развития стали меняться, склоняясь к реставрации капитализма. Производительные силы уже не могли удовлетворить возрастающие потребности, и тут высвечивается абсолютность богатства, которое независимо от общественных производительных сил обеспечивает богатым людям удовлетворение их потребностей. Относительная бедность советских людей была незаметной для них только в атмосфере относительного социального равенства. Если «мы» думаем, что богатство общества заключается в «большом» количестве богатых людей, то «мы» заблуждаемся. Чтобы в капиталистическом обществе было «много» богатых людей, в этом обществе должно быть очень много бедных, которые будут кормить этих богатых. Почему Критик решил, что коммунистическое общество «невозможно создать без террора и репрессий»? Потому, что поет в общем хоре антикоммунистов. При всём величии Октябрьской революции, она есть лишь одна из многих коммунистических революций, которые назревают в недрах капитализма. Эти революции совершатся по-разному; так диктатура пролетариата необходима в том случае, если производительные силы еще не достигли такого уровня, когда возможно распределение по потребностям (а, следовательно, и сущность человека «не доросла» до коммунизма). В этом случае, как и в России 1917 г., невозможно обойтись без государства, и на переходной период строительства коммунизма, буржуазное государство должно превратиться в диктатуру пролетариата. Диктатура пролетариата лишь отвечает террором на террор буржуазии и применяет репрессии против своих врагов, чтобы избежать террора с их стороны. Иначе, увы, революции не совершаются, а они неизбежны, как бы ни проклинали их Критики. Однако, вместе с развитием капитализма и производительных сил общества,- а это развитие проходит в борьбе различных противоположных тенденций,- создаются условия для менее драматичного «сценария» коммунистической революции, потому что развиваются и производственные отношения. Если капиталисты, лишившись в ходе коммунистической революции частной собственности, не станут от этого относительно беднее в системе новых общественных отношений, то их сопротивление наверняка не примет форму террора. Тогда и диктатуре пролетариата не нужен террор в отношении буржуазии. Да и необходимость диктатуры пролетариата отпадает, когда сложившиеся общественные отношения позволяют перейти от буржуазного государства к коммунистическому общественному самоуправлению. Анализ тенденций развития капитализма к такому выводу приводит. Обвинять Маркса или Ленина в идеализме смешно. Это их Критики плоды своего ума выдают за «реальную действительность». Действительность не может быть нереальной, во-первых.Во-вторых, Маркс не мог принять «плоды своего ума и воображения» за действительность по той простой причине, что коммунизм еще не существовал в действительности. В-третьих, неизбежность революционной замены капиталистического способа производства коммунистическим, теоретически выведенная Марксом, есть научная объективная истина. И это отличает теорию марксизма-ленинизма от нелепых восклицаний Критиков. Марксизм-ленинизм - объективная истина потому, что она подтверждена практикой. Когда, имея в виду распад СССР и победу контрреволюции в конце двадцатого века, Критики твердят, что марксистский эксперимент не удался, то они желаемое выдают за действительное. Именно они плоды своего ума выдают за действительность. Они не понимают, что реставрация капитализма, наоборот, подтверждает марксистско-ленинскую теорию. Ибо социализм в СССР и ряде других стран потерпел поражение в классовой борьбе с мировым империализмом и внутренней контрреволюционной коррумпированной бюрократией закономерно, в силу возрастающего несоответствия производительных сил производственным отношениям. Эта мысль, а также предупреждения об опасности бюрократизма для исхода классовой борьбы неоднократно высказывались классиками марксизма-ленинизма. Вот только Критики не желают уметь это читать. Истинная причина нападок на марксизм-ленинизм находится за пределами научных дискуссий, в ходе которых Критики стараются скрыть истину. Дело в том, что марксистско-ленинская теория «настраивала рабочих на выступление против капиталистов».