Семен Ботов аккуратно заклеил края заветного письма. Ласково провел пухленькой ладошкой по упругому конверту, выгоняя оставшийся воздух. Затем поднял глаза на портрет в дорогой позолоченной раме. Добрый взгляд умных прищуренных глаз вселял уверенность, что на этот раз все получится. Ботов попробовал подсчитать предыдущие попытки. Получалось, что количество перевалило за тридцать! Тридцать шестое? Семен на мгновение задумался. "Главное не сдаваться, - подумал он. - Надеяться!" Семен чмокнул конверт и прижал к груди. Ведь только он, его кумир, его непревзойденный авторитет Джордж Сорос мог дать стопроцентную гарантию верности самой серьезной сделки за всю ботовскую карьеру. Деньги, занятые у многочисленной деревенской родни, уже лежали на брокерском счете и терпеливо ждали своего звездного часа. Семен напялил потертую куртку, поправил очки в тонкой пластмассовой оправе и отправился на почту. Он полагал, что люди старой инвесторской закалки, вроде Сороса, являются консерваторами в вопросах деловой переписки и не приемлют всяких новшеств, вроде электронной почты. Девушка почтальон машинально без всякого почтения кинула конверт в общую пачку и выбила чек на заказное международное письмо. Осенние дни тянулись особенно долго. Семен уже не раз брался за очередное послание, но снова отодвигал замятый в нескольких местах бизнес-разговорник, с помощью которого составлялись фразы на малознакомом английском языке. "Дорогой мистер Сорос! - прокручивал Ботов заученный досконально текст. - Пишет вам начинающий российский инвестор Семен Ботов. Буду бесконечно признателен вам за совет по поводу какой-нибудь прибыльной сделки на ММВБ, так как права на ошибку не имею. Братья, отец и тетя обещали меня прибить, коли я профукаю все накопленные за столько лет работы в совхозе деньги. Жду вашей консультации с терпением и благоговением. Семен". Нелегко дался Ботову этот небольшой текст, несколько бессонных ночей составлял он послание, нещадно коверкая родной Джорджу язык. Составление фраз опиралось лишь на интуицию, обращаться к знатокам Семен стеснялся, ему не хотелось прослыть неучем. А ведь Ботов уже почти инвестор, и вся деревня об этом знает из надписи, что Витька, друган, оставил на совхозном сарае. Птичьи трели звонка прозвучали в то утро особенно мажорно. Худой, с взглядом, устремленным в собственную переносицу, почтальон икнул перегаром и протянул Семену извещение и не пишущую ручку. Ботов поставил подпись и взглянул на графу отправителя. Он чуть не потерял сознание от увиденного! - Ой! Я это, мужик, забыл твое письмо на почте! - порывшись в грязной сумке, проскрипел почтальон. - Сбегай сам, а? Мне в лом по два раза таскаться. На улице нещадно хлестал дождь, но Семен несся по увеличивающимся лужам, не помня себя от потрясения... Ботов отряхнул от назойливых капель мокрое мятое письмо. Он старался побороть волнение и глубоко дышал. Его взгляд снова и снова пробегал по красивому тонкому конверту с величаво выступающими иностранными буквами USA, Wall Street, George Soros. Бешено защелкали ножницы. Наконец Ботов извлек изрядно намокший лист и первое, что бросилось в глаза, - размашистая знакомая подпись. Кровь прихлынула к голове, Семен покачнулся. Он! Он ответил! Лично! Ему, простому российскому парню, будущему великому инвестору! Взгляд лихорадочно скользнул выше. Покрытые капельками дождя стекла очков двоили картинку, но даже так, огнем его будущих сверхдоходов горел долгожданный совет. Семен напряг весь свой ум, разбирая сложный язык. "Какое короткое послание!" - резануло в голове. - Одна строчка! Слово и число? Слово и число! Что это значит? Пальцы лихорадочно начали листать словарь. "Ф" - в глазах рябило. Влага размыла выгравированные лазерным принтером символы. Вроде... Ладно... "С". Что это за тикер? Нет, это не тикер! Это название! Название заветной бумаги! Сердце клокотало бьющейся об стекло птицей. "К" - вскрикнул Семен. И закричал уже во весь голос: "ФСК"! "ФСК"! Вот она бумага года! Так! Что дальше? Цена? Ноль, один, один! Конечно, цена! Одиннадцать копеек! Вот она цель! Шесть с половиной копеек сегодня. Это семьдесят процентов! Семен откинул калькулятор. Конечно, непростительно пропускать запятые в таких важных числах, как цены, но ох уж эти американские секретарши с их маникюрами. Семен впился в мокрую пустоту после цены. Всё? Ну правильно! Профессионалы не многословны. И ему, Семену, тоже достаточно этой бесценной крупицы информации. Ведь и он почти профи! Значит "бай"! Семен чуть дрожащими руками давал согласие на покупку с максимальным плечом. Плечи самого Семена в этот момент сжались, и лохматая голова напоминала голову мокрого испуганного воробья. Палец вдавил кнопку подтверждения и замер... - Да! Получил! А вы все сомневались! - победоносно кричал в трубку Ботов. - Теперь только я знаю "верную" сделку года! Я и Сорос, мой друг! Это вам не "Разгуляй" с "Мечелом" фуфлыжить! Тут бумага серьезная! Приехать? Посмотреть? Хм. Давай, выдвигайся! Семен вальяжно развалился в кресле, сладко улыбнулся... Макс небрежно взял письмо. Семен даже поморщился от негодования. - Так, что тут у нас? Неужели, правда, ответил? - Максим с интересом изучал неожиданное послание. Удивление на лице приятеля уступило место другому чувству. Макс вдруг захохотал как безумный и схватился за живот. Он смеялся и не мог остановиться, пока не начал задыхаться. - Ты, дефективный! Ты английский изучал? Семен растерялся. Вытянул вперед шею. - Нет. У нас в школе учителя не было. Потом я болел. Потом... А что? - Да знаешь, что тебе тут посоветовал твой друг Джорджи? - Максим снова залился смехом, глядя на бестолково стоящего Ботова... Дверь хлопнула, словно рухнула вся ботовская жизнь. Смех медленно растворялся где-то в коридоре. - Нет! Этого не может быть! - к горлу Семена подступил липкий, противный ком, глаза предательски заслезились. Он смотрел на соровский "совет", и все плыло в какой-то сюрреалистической дымке. Ботов непослушными пальцами стал набирать в поисковике долгожданные знаки. "Ф". "У" он почему-то раньше не заметил. Хренов дождь. "С". "К". Дрожащий палец повис в воздухе и щелкнул по "пробелу". Значит, не цифра? Не цена? "О". И две "Ф"... Семен уставил взгляд на стену. Человек на портрете больше не казался ему добреньким дедушкой. На Ботова смотрела пара холодных, отливающих сталью, глаз, и не было в них ничего, кроме всепоглощающего равнодушия... Алексей с Севера